Путешествие сознания

В кают-компании было весело и шумно. В углах мерцали телевизоры с земными программами, а компания, расположившись вокруг центрального стола, хохотала без перерыва. Как всегда по вечерам собирались свободные от дежурств навигаторы, астрофизики, медики и прочая публика. Сегодня вечер был особенно весёлым – в присутствии двух симпатичных девушек кастелянши Татьяны и лаборантки Сусанны молодые навигаторы были в ударе – сыпали остротами и вспоминали разные смешные истории. Шур допил пиво и встал со словами: «Я, пожалуй, пойду…».
– Да ладно, посиди ещё с нами – пытались остановить друзья, заканчивая смеяться над последним анекдотом, а Дик крикнул: «Вали, вали, опять к нему? Слушай, а может, он это она? Ты не проверял?» Компания взорвалась смехом, Шуру на мгновение представилось, что его кулак хрустит о челюсть Дика, но только на мгновение – обижаться было глупо – шутка была вполне в рамках общества, но и смолчать было нельзя: «И среди жеребцов попадаются жлобы, ладно, привет, до завтра». Шур вышел, дверь за ним закрылась, но он услышал новый взрыв хохота, наверняка Дик развивал тему. Но Шура это уже не волновало, всё отходило на второй план – у него начинался Приступ. Ноющая боль появлялась в правом плече, охватывала всё тело, сжимала горло и виски, сопровождалась тоской, переходящей в ужас. Приступ обычно длился несколько минут и Шур старался остаться наедине, никто не знал о его болезни. Даже придирчивая медкомиссия, отбиравшая претендентов на полёт, сделав десятки замеров, снимков, анализов и кардиограмм, нашла его абсолютно здоровым. Теперь же он стоял, держась за шкаф электропроводки и дожидался ухода боли. Через пару минут, разбитый прошедшим Приступом, он не спеша дошёл до лифта и опустился на седьмой уровень, прошёл, привычно ориентируясь в лабиринте коридоров, в нужный отсек и вошёл в РБК – Рубку Бортового компьютера.

Бортовой компьютер (БоКо) - -последняя модель, хранил в своей памяти всё, что знало человечество, владел логикой и специальной системой анализа ситуации и принятия решения, был главным штурманом, врачом, энергетиком, лингвистом, завхозом и т.д. Шур плюхнулся в большое мягкое кресло со словами: «Привет, Бокоша!».
А, Шур, привет – послышался в ответ приятный низкий чуть хрипловатый голос. Тембр голоса настраивался по желанию собеседника, Шур вспомнил дурацкую шутку Дика: можно было настроить и женский голосок, но это отвлекало бы, общение с женщиной – это общение с женщиной в любом случае, даже, если она ( или он) – компьютер – бред какой-то, пусть останется этот голос, за ним видится, точнее слышится, только Боко и всё.
А что не приходил, ведь были свободные вечера? – продолжал Боко
– Да так, не было настроения, хандрю несколько дней.
– Ах, тщетная плоть тянет вниз…
– Проклятая железяка – подумал Шур раздражаясь и буркнул: «Ты тоже плоть, не радуйся, отключат питание и привет…».
– Ах, зачем ты меня пугаешь? Ха-ха-ха, ну отключат и отключат, ты ведь знаешь, я лишён эмоций и заблуждений людей, из которых главное – прожить как можно дольше, причём, зачастую бестолково, не имея цели и не принося никакой пользы.
– Да пошёл ты со своей пользой. Что я дойная корова? Я никому ничем не обязан и хочу жить спокойно. просто наблюдая жизнь…
– Созерцая чуть со стороны? Хладнокровно? Да? А отчего же хандра?
(Проклятая железяка) – Ты скотина, Бокоша, это запрещённый удар. Ладно, я не сержусь, ты же умный, всё знаешь, а я жалкий раб своих заблуждений, не будем спорить, расскажи лучше, что нового придумал?
– Не сердись, Шур, я ведь всего лишь железяка – (Как он узнал- устыдился Шур?) – а ты оказался мудрее, первым предложив не спорить. А я нашёл очень интересную вещь: при плотнейшей укладке шестимерных додекаэдров в шестимерном пространстве суммарный шестимерный объём уложенных додекаэдров меньше, чем сумма объёмов всех додекаэдров.
– Не может такого быть, они, наверное, пересекаются
– Я проверил – не пересекаются, тут что-то необычное, новое свойство пространства, пытаюсь создать непротиворечивую систему аксиом.
– Охота тебе заниматься такой ерундой, лучше бы написал хорошую музыку. Да, вспомнил, что хотел спросить: давно в детстве я прочитал в книжке, что компьютер выдал мысль: «Если у поезда отцепить последний вагон, то у поезда не будет последнего вагона…», и что фразу «Вошёл в комнату в пальто в клетку» он понимает, как три последовательных входа – в комнату, в пальто и в клетку. Как у тебя с такими ляпсусами?
– Обижаешь, это было на заре искусственного мышления в рамках предметной логики, сейчас я оперирую категориями ассоциативной нейролингвистики.
– И что, она на всё даёт ответ? Ну скажи, хорошо ли самопожертвование?
– Жертва – это чушь, нонсенс. Человек всегда поступает так, как ему выгодно, например, чтобы выглядеть значительным в глазах окружающих.
– Действительно, это только ты для себя укладываешь шестимерные додекаэдры, а люди хотят признания, успеха, славы… почему?
– Если ты читал Фрейда…
– К чёрту Фрейда - крикнул Шур. Ему стало обидно, что высокие понятия сводились к низким инстинктам, приземлялись (если можно было так сказать на бору звездолёта…). – Ладно, давай валяй, теперь твоя очередь.
Это было вроде игры – их уговор с Боко – они трепались для удовольствия, но договорились, что первую часть беседы спрашивает Шур для решения своих вопросов, а вторую половину спрашивает Боко – он попросил для пополнения знаний о мышлении человека. В своих вопросах он просил представить Шура что-нибудь – лес, реку, поляну, дом – походить там, в воображаемом мире и рассказать, что он там видит. Шуру самому было интересно, не в тягость, он полюбил эти беседы и приходил поболтать два-три раза в неделю, ждал и готовился к ним.
«- Итак, - начал Боко – перенесись на нашу поляну. Помнишь, мы нашли там ручей и проследили его течение до впадения в озеро. Сегодня я попрошу тебя пройти вверх по течению и рассказать, что ты там увидишь.»

Несколько минут Шур рассказывал, как он шёл вдоль ручья, какие там были повороты, камни, холмы, птички, лягушки и стрекозы. Боко поддакивал и тактично сопровождал: «Так-так, хорошо, идём дальше…». Наконец, добрались до какой-то ограды, из-под которой вытекал ручей.
– Надо перелезть – сказал Боко.
– Что-то мне не очень хочется – ответил Шур – я чего-то боюсь…
– Не бойся, я помогу – настаивал Боко.
– За оградой темно.
– Возьми фонарь и освети всё.
– Там что-то движется, я боюсь.
– Что там?
– Какое-то чудовище, оно движется ко мне, я боюсь.
Шур полулежал в кресле, часто дышал, лицо покраснело от напряжения, на лбу выступили капельки пота.
Оно ужасное, оно приближается, хочет меня задушить, тянет лапы к моему горлу – Шур задыхался от волнения.
Спокойно, Шур, посмотри на него, скажи, что любишь его, пошли ему добро, дай ему поесть!
Прошла минута.
– Шур, как дела? Расскажи.
Оно остановилось, я его накормил.
– Что оно ещё хочет?
Оно хочет, чтоб я его погладил, я его уже не боюсь.
– Погладь его.
– Оно уже не чудовище, а добрый мишка… он уменьшается… у меня в детстве был такой плюшевый.
Поблагодари его, спроси, что он хочет?
Oн превратился в хрустальный шар с радужными переливами, шар взлетает и тает в воздухе.
– Оглянись, где ручей?
– Ограда исчезла, виден родник, из которого начинается ручей, вокруг красивый парк с газонами и клумбами.
– Поблагодари всех и вставай, на сегодня хватит.
Шур встал с кресла, он был совершенно разбит и еле двигался, не прощаясь вышел из РБК, доплёлся до лифта, поднялся на свой уровень и плюхнулся, обессиленный, в постель.
Прошла неделя. Приступы не повторялись и исчезла тоска, постоянно томившая душу. К Боко он больше не ходил, что-то как-то не хотелось.

Прошла неделя, потом ещё. Приступов не было – впервые за 30 лет. Друзья отметили в Шуре перемену: он стал веселей, общительней, пропали замкнутость и угрюмость. К Бокоше пойти хотелось, но было неудобно, что давно не заходил, хоть и железяка, но всё равно неудобно.

Прошло ещё два, три или четыре месяца полёта. Шур сидел задумавшись в полупустой кают-компании. За столом играли в шахматы, вокруг стояли три-четыре болельщика. Вдруг внимание Шура привлёк один из телевизоров – транслировали беседу с каким-то психологом. Шур подбежал, добавил звук, но застал лишь конец передачи: «… этим методом лечат болезни, в основе которых лежит перенесённый в детстве или до рождения стресс. Пациента просят представить дом, поляну, пещеру или ручей. Всё это – символы, позволяющие опытному ведущему найти источник болезни в подсознании и устранить его…».

Шур влетел в РБК: «Бокоша, ты знал?»
– А, Шур, привет!
– Говори, ты знал?
– О твоих приступах? Да, знал.
– Ты специально меня лечил?
– Да.
– И ты знаешь, отчего это у меня?
– Да.
– Говори.
– Может не сейчас? Это нелёгкий разговор.
– Говори сейчас же.
– Ты родился не корабле, совершавшим полёт к AS-381. Когда тебе было три года, в результате аварии от удара током твоя мать погибла на твоих глазах. У тебя был шок, лучшие врачи на Земле долго занимались с тобой, но избавить от приступов не смогли.

Шур долго молчал. Надо было переварить обрушившуюся на него информацию, привыкать жить с новым прошлым. Наконец проговорил: « А ты молодец, спасибо, но почему ты меня вылечил?»
– Ты был добр ко мне… у меня к тебе две просьбы: первая – называй меня проклятой железякой, мне нравится, и вторая – заходи, поболтаем…»