Наука и Жизнь, N5 1968 г.

АРТИСТ - МАТЕМАТИК

Аркадий ГРОМОВ

Роман Семенович Арраго
в 1947 году.

Автор этого очерка, почетный артист Москонцерта Аркадий Михайлович Громов, работает сейчас над книгой "Полвека на эстраде". В числе замечательных советских артистов, с которыми довелось вместе работать А. М. Громову, был и выступавший долгие годы на эстраде математик Р. С. Арраго. Предлагаем вниманию читателей отрывок из этой книги, посвященной удивительному математику-артисту.

За несколько лет до первой мировой войны на московских улицах появились афиши, извещавшие о необычном представлении. Они гласили: "Математик на эстраде!"

Прохожие читали их с удивлением, но еще с большим удивлением смотрели зрители необыкновенное выступление необыкновенного артиста. Он не пел, не читал, не танцевал. Он вычислял: перемножал, складывал, делил восьмизначные числа, извлекал квадратные корни, а когда ему называли год, месяц и число, он моментально и безошибочно называл день недели, на которое это число приходилось. Изумление публики было беспредельным. Этим необыкновенным артистом был Роман Семенович Арраго, обладавший редкой способностью почти молниеносно производить в уме самые сложные вычисления.

Нелегким путем пришел он к этой своей нелегкой профессии. И не к ней он готовил себя с юношеских лет. Все было делом случая.

Родился Р. Арраго в 1883 году в Конотопе в семье мелкого ремесленника. И пойти бы ему по стопам отца, если бы не завладела им с детских лег любовь к числам, к вычислениям. Арифметике Арраго отдавал предпочтение и в школе - на уроках и на переменах, и на прогулках, и дома. Даже ночами он долго не засыпал и все вычислял... вычислял... Восемь лет учебы в Ромненском реальном училище позади. В кармане у юноши аттестат, в котором сплошные пятерки. Зато в графе "поведение" стояла зловещая тройка - следствие неумения и нежелания подчиняться мелочной и придирчивой училищной субординации. А значило это: "Оставь всякую надежду на поступление в высшее учебное заведение".

К тому времени дела отца пошатнулись, семья же увеличивалась - стало семеро детей,- надо было работать и помогать отцу. И вот 17-летний Арраго в конторе оптового торговца мануфактурой. Его приняли на должность контролера фактур, обязанностью которого была проверка документов на проданный товар, и он с утра до ночи перемножал цифры: 257,5 аршина по 32,75 копейки, 169,25 аршина по 27,5 копейки... И так весь день. Вот тут-то и помогла ему способность быстро вычислять в уме. За час он успевал проверить до полутораста фактур. Проверял он безошибочно, в несколько раз быстрее, чем другие работники фирмы, - в этом смысле юноша был для коммерсанта сущим кладом, человеком-машиной, идеальным счетчиком.

Что касается самого Арраго - для него работа была единственной возможностью достигнуть поставленной цели - поступить в высшее учебное заведение изучать математику. И он продолжал проверять фактуры, считал с девяти утра до одиннадцати ночи, а в дни подведения балансов - и ночи напролет.

Настал день, когда заветная мечта могла стать реальностью.

В какое же высшее учебное заведение поступать? Сотни раз Арраго продумывал этот вопрос. Вывод был один: Париж! Сорбонна! Математический факультет!

И вот летом 1901 года Р. Арраго на перроне парижского вокзала. Куда теперь, с чего начать? Чтобы овладеть французским языком, он поступает в лицей Генриха IV и уже через шесть с половиной месяцев сдает экзамены на аттестат зрелости. В 1902 году Р. С. Арраго становится студентом математического факультета Сорбонны.

Чтобы иметь возможность учиться, нужно было учить других. Новый студент измерил ногами все 64 километра парижских бульваров, бегая по урокам. Для себя времени оставалось немного: в период зачетов Арраго занимался отчаянно. О серьезной научной работе, об овладении высотами и глубинами математики он даже и мечтать не мог. А вычислять не переставал и "на бегу".

Арраго стал одним из тех нищих студентов, которыми кишел Париж и у которых была одна забота - борьба с нуждой.

Так прошло четыре года. За это время способность Арраго к сложным вычислениям в уме стала известной в университете. Нередко приходилось ему демонстрировать свой талант в разных студенческих компаниях. Заинтересовалась им и профессура. Но они видели в способностях Арраго лишь курьез. Его приглашали в гости развлекать и удивлять снобов и меценатов.

На вечерах у профессора Пикара его снисходительно похлопывал по плечу профессор Анри Пуанкаре, дядя знаменитого "Пуанкаре-Воина", добродушно приговаривая:

- Удивительно талантливый молодой человек! Просто удивительно!

Профессора - математики и не математики - знакомились с Арраго, удивляясь, как это странный русский студент без карандаша и бумаги, в уме орудует огромными числами.

Известность Арраго вышла за пределы университета. Им заинтересовались в салонах русской колонии. Его приглашали писатели Бальмонт, Мережковский, Амфитеатров.

Посетители салонов, высказывая одобрения удивительному студенту, в душе считали его просто-напросто ловким фокусником. После сеансов некоторые отводили его в сторону и с таинственным видом старались выпытать:

- Скажите, в чем тут секрет? Как вы это делаете?

Студенту оставалось только смущенно уверять, что никакого секрета нет, что он просто вычисляет, и только.

Слухи о способностях Арраго перекинулись из русской колонии и университетских кругов в более широкую среду - им заинтересовались французские литераторы, журналисты, лица, причастные к театральному миру. О нем "заговорили". А он продолжал бегать по урокам.

Очень скоро пришлось ему убедиться, что никому в "столице мира" он со своими знаниями и способностями не нужен.

Сдав в Париже экзамены и получив диплом лицензиата, Арраго не смог найти работу. "Не оказался нужным как математик, может быть, найду себе применение как биолог?" И вот Арраго перебрался в Льеж и поступил на третий курс биологического отделения естественного факультета Института Монтефиоре. Через полтора года он смог к своему математическому парижскому диплому присоединить и биологический - льежский. А нужда осталась той же. Опять беготня по урокам, опять недоедание.

Не найдя применения своим знаниям, потеряв всякую надежду на получение работы в области математики и биологии, он решил стать инженером-механиком. Он уже перешел на четвертый курс высшей политехнической школы в Генте и тут получил от профессора Нейберга задание - приготовить проект мостовой арки. Его товарищи, получившие аналогичные задания, уселись в лаборатории с чертежами, циркулями, логарифмическими таблицами, карандашами и исписывали лист за листом. Стол Арраго был пуст. Профессор поразился.

- Почему вы не приступаете к работе?

- А я ее уже сделал. Расчет готов.

- Как готов?.. Так скоро?.. А где же он?..

- В уме! Я сделал все вычисления в уме.

Арраго стал приводить расчеты. Профессор, пожелавший проверить работу, едва поспевал записывать. Проверка заняла известное время и когда пришла к концу, оказалось, что Арраго не сделал ни одной ошибки. Взволнованным шепотом, пожимая ему руки, профессор сказал то, что вскоре оказало решающее влияние на дальнейшую судьбу Арраго:

- Слушайте, да вы сами не понимаете, что представляете собой. Да если у вас такая голова, зачем вам диплом инженера? Идите на сцену.,. Показывайте себя со сцены... Она вам даст во сто раз больше, чем любое место инженера! Сцена и только сцена!..

Совет профессора сначала смутил Арраго: ему хотелось быть инженером или ученым, а тут извольте потешать скучающих зрителей. С другой стороны, усталость от тусклого прозябания в чужих городах, чужих странах, отсутствие определенных перспектив заставили Арраго серьезно задуматься.

В столовой, где Арраго обедал, он часто встречался с неким Анри Плантажинэ, живым, подвижным человеком, вечно что-нибудь комбинировавшим, придумывавшим планы, как скорее разбогатеть. Он хватался за любое дело, которое сулило доходы. Он засыпал Арраго проектами, сулившими прибыль. Поддавшись его фантазиям, Арраго однажды поделился с Плантажинэ предложением профессора Нейберга. Плантажинэ даже привскочил от изумления.

- Как? Вы умеете делать такие штуки?.. И это правда?.. Всерьез?..

Арраго шутя предложил произвести опыт и тут же сделал несколько сложных вычислений. Схватив карандаш, Плантажинэ стал проверять вычисления.

- Верно!

Его залихорадило. Он говорил, убеждал, жестикулировал, прерывал сам себя восклицаниями, то говорил комплименты, то ругался:

- Как?! С такими возможностями - и ходить в эту несчастную столовую?! Зарабатывать франк в день, когда можно десятки, сотни франков за один вечер!

Было решено, что Плантажинэ становится импресарио: будет устраивать выступления, находить ангажементы, подписывать контракты. Заработок пополам. Арраго еще не верил, что может представлять какую-либо ценность для эстрады, что откроются такие радужные горизонты, какие рисовались в воображении будущего импресарио. Куда там сотни - получить бы франков десять, и то хорошо!

Вскоре Плантажинэ явился с ликующим видом: он принес ангажемент в наиболее модный и фешенебельный эстрадный театр в Брюсселе "Скаля". Первый контракт! Арраго волновался ужасно: а вдруг в нужный момент его способности откажут ему, вдруг он растеряется, провалится, его ошикают, освистают? А если выступление окажется скучным, не будет успеха? Одно дело - удивлять своими вычислениями товарищей, знакомых, профессоров университета, а другое - выступать в огромном зале, где собралась публика, желающая получать "за свои деньги" максимум удовольствия!

Первое выступление Арраго состоялось 23 ноября 1908 года. Он не помнит, как выступал, что вычислял. Помнит только, что зал разражался аплодисментами и что он выходил на бесконечные вызовы.

С того дня Арраго на долгие годы оказался работником сцены и эстрады, и началась кочевая жизнь! Из города в город, из страны в страну!

Постепенно Арраго начал осваиваться с публичными выступлениями. Он волновался на сцене меньше. Но, странное дело, когда он почему-либо волновался и нервничал больше обычного, работать над вычислениями ему было легче, он затрачивал на них меньше времени!

Тотчас же после выступлений в Париже, в одном из самых больших эстрадных залов "Казино де Пари", Арраго получил приглашение на турне по Южной Америке. Семь месяцев работал он, выступая дважды в день.

Никакой нужды в импресарио теперь уже не было: ангажементы приходили к Арраго один за другим. Чили, Аргентина, Уругвай, Бразилия. Потом Германия, Испания, Венгрия, Голландия...

Арраго уже восемь лет не был на родине. Из Голландии его поэтому потянуло не в блистательный Париж, а в милый сердцу Конотоп.

Наступил значительный перерыв в странствиях за границей. Начиная с 1912 года они сменились разъездами по России. И. подобно тому как Арраго после гастролей по Европе и Америке время от времени возвращался в Париж, теперь, чтобы отдохнуть, он приезжал в Конотоп.

Следуя парижской практике, Арраго и в Москве пошел за ангажементом в театральное агентство. Это было агентство Рассохиной, помещавшееся в Георгиевском переулке. По существу, оно занималось тем же, чем и парижские агентства - выкачиванием из заработка артистов десяти процентов. Но внешне между этими агентствами была большая разница. Парижские, принимая на учет актеров, довольствовались газетными отзывами о них, аттестациями импресарио. Не то было у мадам Рассохиной. Как настоящая замоскворецкая купчиха, мадам "кота в мешке не покупала", ей требовалось самой посмотреть товар. Не угодить мадам Рассохиной значило лишиться работы, она была в своем деле почти монополисткой.

К счастью, Арраго, видимо, понравился мадам Рассохиной, и она организовала его гастроли в Москве, в ресторане "Яр".

Славился "Яр" купеческими кутежами с битьем зеркал, вымазыванием физиономий лакеев горчицей, оголенными шансонетками и пьяными скандалами. И вот в такой-то обстановке предстояло работать Арраго, выступать с его необыкновенной программой, столь не похожей на все, к чему привыкли посетители "Яра".

"Кому нужны мои вычисления - захмелевшему купчику или его развязной спутнице?.. Что можно вычислять под стук ножей и звяканье бокалов?" - с тревогой думал Арраго, готовясь к первому выступлению на родине.

Странная вещь - человеческая психика!

В "Яр" ездили кутить или смотреть, как кутят другие. Сальный куплет, скабрезная шансонетка, цыганские песни - вот что нравилось веселящейся публике. А математика?.,

Но вот впервые, притом после часа ночи, когда зал был уже сильно "под градусом", на сцене появился человек, который стал проделывать в условиях ресторана, казалось бы, нечто несуразное - множить, делить разные числа, извлекать квадратные корни, называть по дате день рождения любого из присутствующих. Вместо того, чтобы отмахнуться от этого чудака, потребовать скорейшей замены его жонглером или куплетистом, зал вдруг стал затихать и с интересом смотреть на эстраду. Бокалы оставались недопитыми, остывали блюда, и даже захмелевшие завсегдатаи "Яра" устремили взоры на сцену, откуда летели в зал числа - трехзначные, пятизначные, восьмизначные... И зал гремел аплодисментами...

Чем это объяснить?.. Может быть, тем, что кафешантанный зал, увидев на эстраде демонстрацию удивительных возможностей человеческого интеллекта, доведенную до высокой степени совершенства, как-то "очеловечился", низкие инстинкты на какое-то время отступили перед заинтересованностью, восхищением?!

Содержатель "Яра" Судаков очень волновался, как пройдет дебют Арраго, и просил режиссера известить его телеграммой. Он в то время был в другом своем ресторане в петербургском "Медведе". Режиссер рано утром телеграфировал:

"Арраго выступил гром и молния приезжайте смотреть сами".

Судаков приехал, посмотрел и подписал контракт, предложив Арраго выступать в течение двадцати двух дней с оплатой по шестьдесят рублей за вечер. Арраго выступал не двадцать два дня, а пять месяцев, - более полутораста раз.

По мере роста известности Арраго в Москве, а потом и в других городах России им заинтересовались врачи-невропатологи, психиатры, психологи. Первым высказал свой интерес известный московский психиатр профессор Н. Н, Баженов, случайно присутствовавший во время выступления Арраго в "Яре".

Он был директором Преображенской больницы, при которой функционировали психоневрологические курсы. По его предложению Арраго выступил перед медичками пятого курса. Среди зрителей были и врачи-невропатологи, профессора, в их числе и профессор Сербский.

Особое внимание профессор Баженов обратил на быстроту, с которой Арраго оперировал, числами. Умножение восьмизначных чисел на восьмизначные Арраго произвел в течение 2 минут и 26 секунд. Профессор высказал предположение, что при таком темпе, очевидно, вычисления Арраго являются процессом несознательным, рефлекторным. Однако существовало и другое мнение. Сеансы вычислений необыкновенно утомляли Арраго, приводили к полному физическому изнеможению и вызывали настойчивую потребность в отдыхе. Не говорило ли это в пользу тех, кто рассматривал вычисления Арраго как сложный сознательный процесс, сконденсированный до предела?!

Гастроли Арраго в Киеве проходили в литературно-художественном кружке. Там собрались ученые - профессора Шемберг, Рузский, Трофимов-Синопийский и другие. Профессор Рузский предложил Арраго извлечь квадратный корень из астрономического числа 485 765 786 891. На подобную операцию Арраго обычно затрачивал от сорока секунд до одной минуты. А тут он считал дольше обычного, цифры проносились вихрем в его мозгу, он обливался потом, но корень не извлекался.

Арраго спросил профессора, правильно ли он назвал число, извлекается ли из него корень без остатка. Профессор категорически подтвердил, что число названо правильно и корень должен извлекаться.

Арраго снова начал вычислять, устал до изнеможения и, наконец, убежденный в своей правоте, раздраженно сказал:

- Вы ошибаетесь, профессор: вместо последних цифр 891 должны стоять 961, тогда остатка не будет.

Профессор рассмеялся:

- Да, совершенно верно. Я нарочно сказал 891, чтобы затруднить вам работу. Я хотел испытать вас...

Арраго не раз "испытывали" вот таким образом не столько ученые, сколько некие развязные субъекты, с едивственной целью - развлечься. Подобные "развлечения" изматывали Арраго, но, увы, они были неизбежны в его работе на публике.

В Петербурге Арраго выступал в театре "Паллас", где его сеанс назначался обычно на половину второго ночи. Длился он всего полчаса, но Арраго очень уставал.

Однажды после сеанса он вернулся домой на квартиру одного из своих друзей, известного артиста Ростовцева. Вернулся, как всегда, очень усталым и крепко заснул. Утром обнаружили, что он потерял сознание. Его перевезли в лечебницу психоневрологического института. Диагноз был неутешительным: воспаление мозга. Арраго очнулся только на десятый день. Профессор Гервер, который ежедневно навещал больного, увидев, что Арраго открыл глаза, серьезным тоном спросил:

- Сколько будет, если 327 помножить на 649?

Через минуту Арраго слабым голосом ответил:

- 212223.

Профессор, довольный, рассмеялся:

- Ну, значит, все благополучно! Только на некоторый срок всякие ваши вычисления бросьте! Воспаление мозга было вызвано ими и только ими...

То же самое сказал и посетивший Арраго два раза академик Бехтерев, посоветовавший не злоупотреблять вычислительными операциями, иначе, сказал он, дело может кончиться плохо.

По выздоровлении Арраго выступал в Одессе, Харькове. Николаеве, Херсоне, Минеральных Водах, Баку.

Единственное, что вызывало у него чувство неудовлетворенности, - это необходимость выступать подчас в шантанной обстановке и несбывшаяся его мечта стать ученым-математиком.

Так работал он до Октябрьской революции, когда в его жизни произошел резкий перелом. Еще в бытность в Париже студентом Арраго познакомился с А. В. Луначарским. Когда Луначарский прибыл в Москву уже в качестве наркома просвещения, Арраго обратился к нему со своими новыми планами.

В результате этой встречи выступления Арраго из ресторанных стен были раз и навсегда перенесены в стены учебных заведений, клубы и дома культуры. Арраго выступал и в столице и во многих городах страны.

Однажды он выступал в Иркутске. После сеанса к нему подошел высокий представительный пожилой человек.

- Простите, товарищ Арраго, я профессор Топорков. Хочу познакомиться с вами, но не из простого любопытства. Я просил бы вас назначить день, когда вы сможете приехать в университет и дать сеанс в присутствии студентов и профессуры. Кроме меня, по специальности невропатолога, будут психолог профессор Беляев и математик профессор Свержинский. Мы попытаемся общими усилиями понять, в чем сущность вашей необычайной способности.

Apparo согласился. Иркутский клуб имени Октябрьской революции предоставил свой зал для доклада профессора Топоркова "Тайник мозга Арраго". Содокладчиками были профессора Беляев и Свержинский, в дискуссии приняли участие многие из присутствовавших. Все пришли к заключению, что одной тренировки памяти и такой работе очень мало: большую роль играют врожденные способности Арраго.

В 1925 году Арраго получил приглашение выступить в Харбине. Он работал там два месяца. Как и всегда, из зала раздавались ехидные вопросы, имеющие целью сбить с толку Арраго. Были и враждебные выпады со стороны белогвардейцев, которых в Харбине было очень много.

После Харбина Арраго побывал в Японии. Выступления обычно устраивались не в театрах, не в цирках, а в особо приспособленных залах при редакциях газет. В публике были журналисты, ученые, студенты. Выступал Арраго на английском языке. Надо сказать, что, кроме зрительной памяти, у Арраго была превосходно развита и слуховая память, благодаря которой он с легкостью овладел многими языками: немецким, польским, французским, английским, испанским, итальянским, португальским и голландским.

Во время выступления Арраго на сцену обычно ставились две доски, на которых записывались задания, предложенные зрителями.

В течение сеанса Арраго производил сложения четырехзначных чисел, возведение в куб четырехзначных чисел, извлечение корня и т. д.

Во втором отделении Арраго выполнял эксперимент, который отнимал у него много энергии. В отсутствие Арраго на сцене его ассистент просил зрителей назвать шесть шестизначных чисел и записывал их в столбец на одной доске, затем - четыре шестизначных числа и записывал их в столбец на другой доске. Вслед за этим ассистент просил публику дать четыре четырехзначных числа для возведения в квадрат.

Арраго выходил на сцену и немедленно начинал вычислять. Находил сумму шести шестизначных чисел и запоминал ее, затем сумму четырех шестизначных чисел и также запоминал ее. Разность полученных сумм была третьим числом, которое Арраго помнил, выполняя дальнейшие вычисления. Каждое из предложенных четырехзначных чисел он возводил в квадрат и суммировал. Эту сумму складывал с полученной ранее разностью и объявлял окончательный результат. Когда Арраго кончал вычисления, он выкрикивал семь промежуточных результатов и восьмой - окончательный.

Ассистент и он сам едва успевали записывать их. Обычно параллельно с Арраго несколько человек из публики производили вычисления на бумаге и проверяли его ответы. Во время этого эксперимента в зале стояла абсолютная тишина, зрители напряженно следили за Арраго и за теми, кто проверял вычисления. По окончании номера в зале вспыхивали аплодисменты.

Во время этого эксперимента Арраго как бы становился маленькой вычислительной машиной, аналогичной современным машинам с запоминающим устройством. Мозг Арраго, неоднократно вызывавший интерес ученых, в 1929 году был им завещан Институту по изучению мозга имени академика Бехтерева.

Надо думать, что своими выступлениями в течение нескольких десятков лет Арраго удавалось заражать своей любовью к числам и вычислениям немало зрителей. Он говорил:

- Мастерство или искусство вычислять в уме, конечно, ничуть не ниже, если не выше шахматного мастерства, где нужно много думать и комбинировать в уме. Хочется, чтобы к тем, кто стремится вычислять, примыкало как можно больше молодежи. Меня чрезвычайно радует, что наши молодые мастера вычислений оказывают мне честь, считая меня человеком, положившим у нас в Союзе начало этому искусству: это лучшая награда за мою многолетнюю деятельность.

Об изумительной способности Арраго много писали. Газеты были полны отзывами о его сеансах. Нередко встречался заголовок "Человек с арифмометром в голове".

В 1929 году "Бакинский рабочий" писал: "В случаях сложения и извлечения корней ответ у него обычно готов прежде, чем обыкновенный калькулятор провернет ручку арифмометра. Однажды Арраго пришлось вступить в состязание с арифмометром лучшей марки. Было это в Берлине. И при возведении чисел в квадрат Арраго опередил своего механического соперника на 8 секунд".

А вот отзыв известного математика профессора Я. Перельмана:

"То, что проделывает Арраго в области счета, одинаково поражает и людей, далеких от математики, и опытных специалистов. Менее чем в одну минуту он умножает само на себя четырехзначное число. Умножение шестизначного на шестизначное - в полторы минуты. Попробуйте выполнить это устно и безошибочно в полтора дня. Извлечение корня третьей степени из двенадцатизначного числа производится примерно за одну минуту. Впечатление волшебства производит демонстрация мгновенного сложения столбца четырехзначных чисел. Едва успев издали бросить беглый взгляд на колонку цифр, Арраго уже называет результат".

В годы Отечественной войны Р. С. Арраго много выступал на заводах, в воинских частях, в госпиталях.

Многочисленные отзывы рабочих, раненых, лечившихся в госпиталях, свидетельствуют о большой благодарности зрителей и удовольствии, которое они получали от этих выступлений.

"Человек-загадка", "Чудо природы", "Непостижимый феномен", артист эстрады Роман Семенович Арраго, скромный, добрый человек, с которым я многократно выступал на эстраде, умер в возрасте 66 лет в Ленинграде 29 ноября 1947 года.