ЖЖ живее всех живых  

LiveJournal это хорошее и интересное сетевое сообщество, но если вы будете активно вести свой дневник, у вас будет куча френдов и вы будете регулярно читать свою френдоленту, тогда у вас вылезут волосы, ухудшатся зрение и осанка.

"LiveJournal" (ЖЖ, Живой журнал, Журнал жизни; читается как "лайвджорнал", а не "ливджорнал" как может показаться на первый взгляд) – это бесплатный сервис хостинга онлайн-дневников. За своё недолгое существование (с 1999 года) журнал набрал к себе около 500.000 пользователей. Скорость, с которой регистрируются новые пользователи в "ЖЖ" сравнивают со скоростями развития Интернета и регистрации новых пользователей в системе ICQ.

"ЖЖ" изначально задумывался как личный дневник для каждого желающего. Но это не просто ваш дневник. Записи, которые вы будете оставлять смогут прочесть и оставить комментарии другие пользователи журнала, а также обычные посетители вашего дневника. При желании вы сможете ограничить круг читателей ваших записей вплоть до одного себя.

Но большинство привлекает не это. В "ЖЖ" есть возможность создать "сообщесво по интересам" (community) из других пользователей журнала (далее – "журналистов"). Вы можете выбирать себе так называемых "френдов" (полноценными друзьями в нашем понимании они не являются, поэтому англ. слово "friend" никто не стал переводить на русский как "друг"), записи из чьих дневников вы сможете читать на отдельной странице – так называемой "френдоленте" (friends list). Таким образом получается что вы и гипотетически еще 499.999 человек оставляют записи в своих дневниках; далее вы находите людей, чьи дневники вам интересно было бы читать и добавляете их к себе во френды; в итоге вы имеете единомышленников, которых вам интересно почитать. Аналогичным образом другие журналисты могут добавить вас в свои френды и читать уже ваши записи. Но и это ещё не всё. "ЖЖ" – это не просто клуб по интересам. В силу того, что первыми из СНГ там появились представители так называемой элиты Рунета (Норвежский Лесной, Носик, Лебедев и проч.), то "сидеть" в "ЖЖ" стало круто, потому что это была и есть "туса" (слово "тусовка" даже не очень подходит). Те небожители в Рунете, до которых прежде было не достучаться обычным юзерам, теперь стали писать чуть ли не каждый день "как у них проходит жизнь", а юзеры в свою очередь могли прокомментировать их записи и это страшно привлекало. Потом, когда русскоговорящих пользователей стало больше, многие популярные личности стали фильтровать желающих оставить свои комментарии. Таким образом, сейчас многие угомонились и уже "ходят в "ЖЖ" не только за этим

Сейчас "ЖЖ" – это не только "туса" для IT-специалистов, дизайнеров и веб-журналистов; это свежие новости каждое утро (если что-то где-то случилось достойное внимание в "ЖЖ" об этом напишут); это размышления разных людей о жизни; это то, чего в оффлайне никогда не скажешь; это "виртуальные" особи, существующие только в своём дневнике; это помощь в получении необходимой вам информации на любую тему – начиная от вопросов об "измене мёртвому человеку (измена ли это?)" до "юзабилити рожка магазина автомата Калашникова"; это куча времени, потраченного на чтение свой френдоленты вместо того, чтобы усердно трудиться на благо компании; это идиотизм в массы.

Что можно делать в своём "ЖЖ"?

Хозяйке на заметку (секреты известных программ)

В продолжение материала прошлого номера о причуде  MS Word’97/2000(Русифицированного) - заметка самого интересного ЖЖ-ста (вы теперь в курсе...) Стаса. Читатели Компьютерры наслышаны о "мультике анальном", но есть еще, оказывается, шедевры.

Много лет печатаю в замечательной программе Microsoft Word. Самое замечательное в ней - это проверка орфографии. За годы работе в ворде я накопил довольно большую коллекцию вордовских приколов. Предлагаю её на ваш суд. Некоторые замены довольно неприличны, но что делать? Не выкидывать же слова из песни?! Итак:

1. Все версии ворда (кроме XP)  очень любят разбивать одно незнакомое слово на два знакомых. Попробуйте догадаться, что тут имелось в виду:

• антик рыло
• Дюймов очка
• ель цинизма
• завяз очками
• зад обреет
• заруб ежом
• кол басит
• культ урологии
• мультик анальный
• отмель кала
• про зрачки
• спецназ овцы
• стриптиз ершей
• шестик анальный

Замечательно заменяются и названия городов.

• "Гаванькала" на "гавань кала"
• "Islamabad" на "Islam bad"

2. Кроме разбиения одного слова на два, Ворд любит заменять и одно слово другим:

• "гаишный" на "гашишный"
• "джедай" на "доедай"
• "креатив" на "креатин"
• "мобильник" на "могильник"
• "неформальность" на "ненормальность"
• "триггер" на "триппер" (Word 7.0)

           Замечательно такие замены смотрятся в контексте (если в скобках ничего не стоит, то это означает, что такая замена работает и в Word XP):

• "В Германии хорошие автобаны" на "В Германии хорошие автобазы" (Word 7.0)
• "В чате используйте ники" на "В вате используйте нитки" (Word 2000)
• "Верить в Христа" на "Верить в юриста" (Word 7.0)
• "Говорить туфту" на "Говорить туту" (Word 7.0)
• "Движение за открыте открытые исходники" на "Движение за открытые исподники"
• "Закон Бернулли" на "Закон завернули" (Word 7.0)
• "Закупившись билетами" на "Залупившись билетами"
• "Майкрософт Ворд" на "Майкрософт Воры"
• "Мне просто необходим инет!" на "Мне просто необходим минет!"
• "Необходимо подтянуть тросики" на "Необходимо подтянуть трусики"
• "Он был в дауне" на "Он был в сауне"
• "Отечественные звезды блещут на эстраде" на "Отечественные звезды блеют на эстраде" (Word 7.0)
• "Падальная муха" на "Педальная муха" (Word 7.0)
• "Помолимся Яхве" на "Помолимся язве"
• "Путешествуя по Интернету" на "Путешествуя по интернату" (Word 7.0)
• "Сообщайте о глюках" на "Сообщайте о злюках"
• "Счастье – последствие полностного душевного очищения" на "Счастье – последствие полостного душевного очищения"
• "Я люблю Иринку" на "Я люблю ширинку"

Замены в иностранных словах:

"anti-stress" на "anti-Arab" (французская версия Office 2000)

• "zzzz" на "sex" (Word 6.0)

3. Проверка грамматики в ворде тоже несколько странная:

• На словосочетание "уставный фонд" говорит, что это просторечие и надо писать "уставный фонд". Вы чувствуете разницу? Я, например, нет.

4. Ну и напоследок можно вспомнить слово "Яр-Тур.~", которое подвешивало все версии ворда до Word2000+SP.

Есть чем ещё пополнить коллекцию? Пополняйте! (А как пополнять? Только став френдом Стаса через комментарии к его постам в ЖЖ, ибо мыла его я не нашел. Е.С.)

Если есть домашние странички, то должны быть и дикие. Встретив на улице благочестивую обаятельную мать семейства Анну Файн никто бы и не заподозрил в ней хозяйку самой настоящей Дикой странички (а еще учительница...:-) ). Фаршированная рыба в кулинарии - пальчики оближите. А вот ее борщ с огурцами, правда, я бы не стал есть ни за какие коврижки, и детям своим не дал, убедитесь сами. Но рассказ стоит прочесть непременно.

Анна Файн

Третьяковская балдарея
 

Разбитый автобус еле  дотянул до остановки - главного входа в университет. Сегодня на воротах знакомый охранник, старый Ханан. Я отмечаю про себя, какие коричневые у него веки. Ну как же, он при исполнении, ему нельзя. Ханан впустает меня, не проверив сумки. Ему слишком хорошо знакомо ее содержимое: ключи, кошелек и удостоверение личности. А во внутреннем кармане, среди дамских мелочей, маленькая пластмассовая коробочка с тремя таблетками – моя суточная доза.

Я шагаю к институту, стараясь дышать ртом, чтобы не нюхать испарения гниющего мусора. После того, как две арабки-уборщицы попытались взорвать здание Сената, некому вывозить грязь с территории университета. Наш институт был основан американцами на американские деньги, и работают здесь в основном американцы. Они сочиняют новые учебные программы, а я перевожу плоды их творческих усилий на русский язык. Начальница Джудит поднимается навстречу из-за компьютера. Над ее столом лозунг: «Мы не можем изменить действительность, только себя». «Тами не придет, - говорит Джудит, - тебе придется самой написать письмо миссис Горовиц». «А что с Тами?» «Взорвалась в автобусе по пути на работу, - будничным голосом сообщает она.

Секретарша Тами, Томочка, маленькая, худая йеменка с острыми бедрами и впалым животом. Она так мечтала поправиться, верила, что похорошеет, заведет себе парня и выйдет замуж. Я торопливо расстегиваю сумку и достаю таблетку – первую за сегодняшний день. Сладковатое тепло разливается в груди, поднимается к голове. Тами забыта. Я сажусь к компьютеру. «Дорогая миссис Горовиц, - пишу я, - как Вам хорошо известно, мы выполнили наши обязательства, оговоренные в соглашении. Мы создали учебную программу «Прогулки по Святой Земле в трехмерном пространстве». О нет, мы не предлагаем гулять по нынешнему Израилю, до неузнаваемости искореженному каскадными терактами. Наши клиенты получат уникальную возможонсть вернуться в 1988 год. Они увидят, какой была страна до  рокового дня, когда рейсовый автобус, полный пассажиров, отправился в последний путь по Иудейским горам...» Все спонсоры давно оставили нас, и только миссис Горовиц, ортодоксальная еврейка из Чикаго, все еще подкидывает деньги, да и то крайне нерегулярно.

За окном, где-то в районе студенческих общежитий, гремит взрыв. Не будь таблетки, этот звук остановил бы мне сердце. Но под релаксаном я лишь отмечаю его краем сознания. Он неясен, как  голос почки, лопнувшей от переизбытка весенних соков. Письмо готово. Скоро должен подойти Джереми, директор института, проверить и подписать его. «Джереми позвонил, - сообщает Джудит, - он задерживается. На дорогах сплошные пробки из-за утренних терактов.» Что же, я его подожду, а пока зайду в сайт наших конкурентов. Это одна из моих служебных обязанностей – проверять, что там у них новенького.

Нажимаю на желтый квадратик в левом нижнем углу дисплея, и оказываюсь в Иудейских горах. Нет, это не Иудея, конечно. Настоящая Иудея суше и строже, а это Италия или южный Крым. Впрочем, кто его знает: я давно не бывала в той части страны, с тех пор, как арабы взорвали тоннель на объездной дороге возле Бейт-Лехема. Гремит второй взрыв. На этот раз становится темно, и вырубается компьютер. «У-упс! – кричит Джудит. Когда моя начальница под релаксаном, ее вокабуляр сжимается, удерживая всего два слова: «упс» для выражения гнева и отчаяния, и «уау» - для радости и восторга. Делать нечего. Пойду поем, я сегодня еще не завтракала, а скоро обед.

В дешевой народной обжорке напротив универа сидит Сашка Гитерман. Я издали вижу его большую сине-белую кипу. Когда-то она держалась на металлической заколке, похожей на канцелярскую скрепку. Но сашкины волосы поредели, кипа скользит по лысине и время от времени падает в тарелку. Я беру себе порцию шуармы. Гриль успел остыть, но мясо все еще теплое. «Маша, иди сюда, - зовет он. Сашка – мой бывший одноклассник. Его считали вундеркиндом в детском саду, школу он окончил с золотой медалью, попал на международную олимпиаду, и был без экзаменов зачислен на биофак МГУ. Он оказался там единственным евреем. Он иьсейчас чуть не единственный сотрудник своей лаборатории. Одних уволили из-за недостатка бюджетных средств, другие уехали в Америку. Сашкины опыты национального значения финансирует правительство. «Что поделываешь, Сашенька? – спрашиваю я. «Если хочешь, расскажу, - улыбается он, - только сначала совершу небольшой экскурс в историю, ты же ничего не помнишь.» «Ну давай, совершай. Все равно электричество не скоро врубят».

- До тысяча девятьсот восемдесят восьмого года израильтяне гибли на полях военных сражкений, - начал Сашка, - но мирное население почти не страдало. Так продолжалось до того рокового дня, когда рейсовый автобус, полный пассажиров, отправился в последний путь по Иудейским горам. Слева – встречный поток машин, справа – глубокая пропасть. И тогда террорист-самоубийца бросился на шофера. Автобус потерял управление, перевернулся и упал с обрыва. Это было началом первой интифады. В ход шли камни, бутылки с горючей смесью, ножи и самострелы. Во время второй интифады они обзавелись огнестрельным оружием и подготовили новых террористов-смертников. При третьей интифаде палестинская автономия купила минометы, ракеты «Касем», а самоубийцы встали в очередь, чтобы покончить с собой на территории Израиля. Ни мирные переговоры, ни военное возмездие не привели к желаемому результату. Ведь ни одну войну против террора нам не дали закончить. Христианский мир всегда был готов принести нас в жертву. Евреи для них - коллективный Иисус, рожденный лишь для того, чтобы умереть ради чужого спасения. И тогда один умник подсчитал, что если число смертников будет возрастать, как сейчас, в геометрической прогрессии, то к 2050 году все население автономии покончит с собой, и тогда наступит мир. Надо только набраться терпения и подождать. Набраться терпения, но как? И вот на арену вышел Его Величество релаксан ультима плюс – лучший в мире безопасный транквилизатор. Передозировка вызывает рвоту и очищение организма, поэтому от релаксана невозможно умереть. Ну, о побочном эффекте ты знаешь. Покраснение век, потеря памяти, утрата страха смерти.
 
 - Сашенька, насчет потери памяти ты что-то сочиняешь. Я вот, например, все помню.
 
 -Нет, дорогая, не сочиняю. Я лично знаком с Гительманом из института Вейцмана. С тем самым, разработчиком релаксана. Да вот, если не веришь, я сейчас устрою тебе небольшой экзамен. Как меня зовут?
 
 -Александр Гитерман, - ответила я после паузы.
 
 - Бекерман. Александр Бекерман. А Гитерман – это твой директор Джереми. Еще вопрос: как называется город, где прошло наше детство?
 
 - Смоква, - не задумываясь, выпаливаю я, и Сашка хохочет. Он бьет себя ладонями по коленям, трясет головой. Кипа сползает с лысины и падает в терелку с шуармой. Он вынимает ее, неторопливо счищает налипшее мясо и снова водружает на голову.
 
  - Ну, а теперь вопрос на засыпку, - торжественно объявляет он, - сколько тебе лет?
 
  Вот этого я не помню. Думаю, подсчитываю, затем достаю из сумочки зеркальце. Морщинистое лицо с покрасневшими веками смотрит на меня.
 
  - Самое интересное, что эти замечательные свойства – повреждение памяти и утрата страха смерти – передаются по наследству. В прежних поколениях еврейские дети зазубривали Тору и Мишну наизусть. Теперь им это уже не под силу. Итак, нам было велено терпеть, - продолжает он, - но как долго можно выносить такое? – Сашка махнул рукой в сторону полуразрушенного кампуса.- Я добровольно отказался от релаксана еще десять лет назад, и мое терпение давно иссякло. Единственный способ покончить с ними – бороться с автономией ее же оружием. Нам нужны смертники, много смертников. Проблема заключается в том, что ни одна еврейская мать, даже задолбанная релаксаном, не разрешит своему ребенку покончить с собой.
 
  Он продолжает говорить, а я улетаю. Я часто так улетаю в последнее время. Вижу осколки стекла, развороченные глыбы бетона, горящую проводку, и бульдозер, разравнивающий место, где стоял мой дом. Чуть поодаль – полицейская машина, а в ней – две девушки в синей форме. «Девочки, вы не видели здесь ребенка?» Они не обращают на меня никакого внимания. Наконец одна поворачивается, смотрит непонимающими глазами в красных веках. «Какой ребенок?» «Здесь был мальчик, играл возле дома. Маленький такой, в джинсовой курточке». «Вера! – кричит солдатка проходящей мимо офицерше, - ты мальчика не видела?» «Какого мальчика?» Объясняю и ей, чувствуя, как холодеют кончики пальцев. «Кажется, его увел мужчина в красной рубашке, - тянет красноглазая Вера. «Какой мужчина? Куда увел?» «Кажется, мальчик остался жив. Вроде бы, мы «скорую» ему вызывали. И тот мужчина взялся его сопровождать в больницу» «В какую больницу?!»
Ломая застежку сумки, я достаю вторую таблетку. Сладкое тепло заполняет грудь, локти сами собой приподнимаются над поверхностью стола. Кажется, я сейчас взлечу. Мучительное видение уходит. Тяжелые, тягучие ириски розовых облаков плывут по небу.

- Мы будем создавать клоны, - говорит Сашка, - у них матка арабской женщины, а у нас – высокие технологии. Мои разработки позволяют за два года построить биофабрику по безматочному выращиванию солдат, лишенных памяти и страха смерти. Клонирование людей запрещено международными законами, но кому какое дело до Израиля? Все давно махнули на нас рукой. Наши клоны пойдут на автономию, и тогда ей конец. – отсвет далекого пожара зажигает стекла его очков.
 
  В обжорку входит человек в куфие с большой сумкой в руках. Это террорист, сейчас он будет нас взрывать. Надо бы уйти, но так не хочется, так не хочется... Здесь темно, тепло, покойно. Тихо и сытно, и восточная музыка убаюкивает, укачивает... «Бежим, - шепчет Сашка, хватает меня за руку и силой выволакивает из забегаловки. Мы несемся через дорогу, точнее, это он бежит, а я тащусь, я плыву за ним, как огромное тяжелое облако. Через пять минут раздается взрыв. На втором этаже, прямо над кафе, - стоматологическая клиника. Передняя стена падает, видно, как доктор Бекерман замирает с пинцетом и ватой в руках. Комья известки падают на белый халат, на густые седые брови. Пациентка вжимается в кресло, у нее полный рот штукатурки и глаза, припорошенные белой пылью.
 
  - Сашка, - лепечу я , когда мы добираемся до проходной, - зачем ты мне рассказал? Ведь это государственная тайна.
 
  - После третьей таблетки ты ее забудешь, - визгливо хохочет Сашка, - ну, прощай, кажется, вернули свет.
 
  Я снова на рабочем месте. В нашем американском институте все сотрудники – американцы, и даже сам директор - американец. Горит свет, работают компьютеры. Значит, включился аварийный генератор электричества. Ректор, професор Бекерман, купил его недавно на последние деньги. - У-у-упс, - стонет Джоди. Значит, Бекерман еще не вернулся, и я могу залезть в сайты наших  конкурентов. А там, за моей спиной, гибнут люди. Доктор Бекерман и его поциентка, наверное, упали  вместе с креслом. Я достаю еще одну таблетку. Третья тяжело пошла. Кислятиной свело рот, защипало под языком. Надо бы запить, но кампус вторую неделю без воды.
 
  Сайт конкурентов – это я с удовольствием. Только сначала запишу все, что рассказал мне Бекерман. Про его друга Бекермана из института Бекермана. Про детей, не знающих Тору с Мишной. Почему смешной? Про этих смешных детей. Про циклонов, идущих на Лепестину. А лепестинцы падают, падают и падают. Когда облетит последний, ты умрешь. Нет, я не умру, я нарисую его на стекле, на дисплее нарисую и не умру никогда. А вот и сайт этих гаденышей. Они конкурируют с нами уже две тысячи лет, но мы все еще держимся. Мой любимый сайт «Приход Мессии в трехмерном пространстве». Нажимаю на желтый кавардатик слева внизу, и вот я в Иудее. Нет, это не Иудея, настоящая Иудея суше и старше. Но здесь тоже неплохо. И знакомо до тошноты. Московницы тянут к журчью ветки, полные спелых фиговин. Я уже видела эту картину в гиляровской третьякее. Нет, в третьяковской балдарее. Опять не так. Мой друг Релаксандр прав – я действительно все забываю после третейской таблетовки. В гулярее! В третюковской гулярее.
 
Все уже в сборе. Молоденький Бар-Раббан, совсем еще отросток, моет в речении журчья белые ноги. Раб Бар-Рабас сидит на земле, обратив к небу слезящиеся глаза в набрякших красных веках. Страшна его улыбка, обнажившая гнилое мясо кровоточащих десен. Старый Иоанн Блюститель тоже здесь, в козьей шкуре, с посохом и пустолетом. О, если бы все так же бдели, как он! Иоанн указывает куда-то в сторону высокой горы, и вдруг я тоже замечаю: он сходит оттуда, приближается к нам из-за выросли плащаницы. На нем красный хитон, синяя клещевина и кожаные дансалии. Полы клещевины плещутся на ветру. «Моиссея, Моиссея пришел! – кричу я. Барабан и Барабас вторят мне: «Моиссея пришел!» Он подходит ближе. Кого он там прячет за спиной? О, да это же мальчик, маленький мальчик в джинсовой курточке! Я распахиваю толпу и пробираюсь к ним.
 
  - Это не он,- говорит человек в красном хутоне, - но мы склонили его. Этот не знает страха смерти и ничего не помнит. – Мальчик смотрит на меня, не моргая. В это время на горе, там, откуда только что сошел Моиссея, показывается рейсовый автобус, полный пассажиров.
 
  - Мальчик готов, - говорит Моиссея, - Если ты отпустишь его, автобус не упадет. Тогда не будет никакой интифады. Первой интифады не будет, второй антипады не будет, и третьяковской автопады не будет тоже. Решайся, Мария.
 
  Я сажусь на корточки, зарываюсь носом в солнечные, травяные детские волосы и прижимаю ребенка к себе.
 
 
  Нисан, 5762